Коллекционный дизайн: мебель — двигатель идеи

Для очень многих людей мебель – это исключительно практичная вещь. В том числе из-за этой потребительской особенности не теряют своих позиций мебельные дискаунтеры, где представленные изделия порой исполнены весьма небрежно. Ведь на них тоже найдётся свой покупатель.

«Подумаешь, никакого дизайна и срезы без кромки – зато стоит недорого и функцию свою выполняет». Но параллельно с этим достаточным спросом пользуется и совершенно противоположная категория, в которой мебель – это не просто функциональный предмет, а арт-объект, имеющий за собой историю и подтекст. Речь идёт о коллекционном дизайне, который максимально нацелен на уникальность.

Что ещё отличает премиальный, коллекционный дизайн от серийного? Есть ли в массовом сегменте место индивидуальности? Как работают в такой сфере отечественные и западные специалисты? И, наконец, как создать такую «говорящую» мебель и вложить в неё правильный подтекст? Об этом и многом другом нам рассказала создательница коллекции «We Art 2020», архитектор и основательница бренда REDA Дарья Василькова.

— Дарья, изначально вы занимались дизайном интерьеров, а теперь параллельно охватили и предметный дизайн, в том числе создание мебели. Уточните вашу профессиональную хронологию – когда вы решили расширить свою деятельность?

— Наше архитектурное бюро Art Group уже 10 лет реализует проекты дизайна интерьера в частном и коммерческом сегментах. Непосредственно к мебельным коллекциям я пришла не сразу. Причиной послужило желание с пользой реализовать оставшиеся после основных работ остатки материала.

Фишка многих наших задумок — дизайнерская плитка с юга Италии. Это простой и понятный материал, и, на мой взгляд, у неё большой нераскрытый потенциал как с функциональной точки зрения, так и с эстетической. Для русского потребителя плитка — это фартук на кухне или стены в ванной, конечно, полы. Только почему бы плиткой или плиточной мозаикой не оформлять частично комнаты? Если идти от интересных принтов и, главное, их сочетаний, то плитка имеет все основания стать арт-объектом: практичным, долговечным и удобным в уходе.

Именно поэтому мы пришли к закупкам этого материала и стали интегрировать его в наши проекты. Со временем я даже стала создавать авторскую плитку с собственными принтами.

В какой-то момент я обратила внимание, что после интерьерных заказов у нас оставалось много неиспользованного качественного материала, который буквально шёл на выброс. Тогда нам пришла идея: почему бы не взять остатки и не облицевать ими, например, простой деревянный комод? Я много путешествую и видела, как в Италии и Испании плиткой и её осколками декорируют и дома, и даже улицы.

Тем более, что для наших интерьерных заказов мы, порой, специально изготавливали авторскую мебель на собственном производстве. То есть промышленный дизайн не был для нас чем-то новым — за годы работы мы накопили достаточно знаний и практических навыков, касающихся работы с материалами и их специфики.

Так родилась концепция коллекции комодов, оформленных плиткой и плиточными осколками.
Мы назвали наш бренд Reda. Re — не просто приставка, означающая повторное действие, но также несущая в себе смысл новой возможности (recycle, reuse). Da — это «да» — наш позитивный ответ осознанному подходу в дизайне.

— В одном случае вас натолкнул на мысль непосредственно материал. А что ещё вдохновляет на создание уникальной и неординарной мебели?

— Ответ простой и одновременно сложный — всё идёт само собой. С одной стороны, это путешествия, энергетика разных мест и людей. С другой стороны, вполне конкретные «земные» вещи. Какое-то время назад мои заказчики сетовали, что дорогую мягкую мебель надо беречь от детей и животных: «как бы иметь такой диван, чтобы был и красивый, и удобный, но его было бы не жалко».

Мы сделали диван со съёмными чехлами из б/у Levi’s — точно оригинальный и такого точно не жалко. Диван, который время только красит. И никакой пролитый кофе или грязные лапы собачки его не испортят — ведь чехол можно просто постирать в машинке.

Когда слушаешь такие запросы клиента, они остаются где-то в памяти, а потом жизнь сама неожиданным образом даёт решение. Но точно все идёт не от задачи: надо придумать что-то крутое и всё тут.

— Сразу вопрос возникает, а какой он – ваш заказчик? Понятно, что это премиальный сегмент, но тем не менее, что ваш клиент из себя представляет?

— Всех наших заказчиков объединяет одно — у них есть своё видение и понимание. Они не хотят просто бежевые стены и то, «что сейчас в тренде», — они готовы создавать свою собственную историю в интерьере. Они не боятся раскрыть в себе дизайнера, а мы просто помогаем воплотить их идеи в жизнь.

Что касается коммерческих интерьеров, то наши клиенты, что немаловажно, — это люди, которые следят за изменением бизнеса. Им важна капитализация, и они абсолютно верно понимают, что интерьер — важная составляющая дизайна самого бизнеса.

Например, сейчас мы работаем над двумя проектами мультифункциональных пространств: отеля в Баден-Бадене и винного магазина в Нью-Йорке. Отель, помимо стандартного предложения bed & breakfast, станет местом для арт-тусовки курорта. В его лобби будут проходить выставки современных художников, а в самом интерьере будут интегрированы также произведения видео-арта и инсталляции.

— Винный магазин в Нью-Йорке также будет включать в себя и арт-галерею, и даже образовательный центр. Почему так сложно, на первый взгляд? Почему не взять и не подойти к вопросу стандартно?

Да потому что мир меняется, меняются люди их запросы. Сегодня, в частности, из-за отсутствия возможности свободно путешествовать по миру, мы ждём больше эмоций от места, где живём. Ну а если уж путешествуем, то стремимся не тратить время на поиски, а получить впечатления здесь и сейчас.

— Вы упомянули свои зарубежные проекты. Иностранные клиенты очень отличаются от отечественных заказчиков?

— Иностранные потребители, конечно, более раскованны. И, может, ещё стоит отметить, что они понимают, что есть вещи, в которые стоит вложиться сейчас, чтобы оптимизировать будущие расходы. Хотя и к нашим российским клиентам это также можно отнести. Мы становимся более осознанными.

— Вы успешный представитель отечественного дизайн-сообщества. И в принципе изделия наших дизайнеров часто выигрывают на специализированных международных конкурсах. Тем не менее, когда мы говорим о премиальном и коллекционном дизайне, большинству сразу приходят на ум именно зарубежные специалисты и проекты.

— Почему? Причина в слабом пиаре, или отечественный коллекционный дизайн ещё не достиг международного уровня?

— Причин много. Во-первых, имидж меняется медленно — в нас «зашит» код, что иностранное лучше, но перемены уже наступают, и их скорость набирает обороты.

Во-вторых, и нашим дизайнерам иностранный рынок кажется более привлекательным из-за платёжеспособности.

Ну и в-третьих, с точки зрения объёма, российский коллекционный дизайн, которому, в лучшем случае, десяток лет, не дотягивает до, например, европейского уровня с его вековыми традициями семейных фабрик и инновационными технологиями, которые рекламировались не год и не два, у которых, в конце концов, есть история.

— То есть на здоровой конкуренции с иностранными коллегами можно поставить крест? Отечественный дизайн как-то резко отличается от западного?

— Нет, конечно, это не значит, что у российского дизайна нет шансов — на все нужно время. Тут хочется отметить позитивное влияние пандемии. Мы все сидим дома и стали больше ориентироваться на своё, в том числе, и на предметы интерьера и мебели.

Что касается отличий — дизайн интернационален и национален. Есть российские дизайнеры, которые идут от новаторства в плане функциональности, есть те, кто привносит национальные черты в проекты: использует традиционные русские крафтовые технологии или материалы.

Единственное, чего не хватает отечественному дизайну (как промышленному, так и дизайну интерьеров), — это истории. Идеи, которая бы шла от личности дизайнера, а не о желания «словить хайп».

Сделать что-то «хайповое», что-то где-то подсмотреть, перекопировать — это не так сложно, только потом очень трудно будет поддерживать уровень, каждый раз перекраивая чужое.

Более долгий и сложный путь — идти от себя, понять, как ты можешь соединить свои творческие амбиции, потребности потребителей и всё это реализовать.

На это нужны деньги, время и понимание, что успех может прийти не сразу. Это годы. Но в конечном итоге, наверно, единственный путь, который принесёт и успех, и удовлетворение.

— О позитивном влиянии пандемии говорят нечасто. Как ещё, на ваш взгляд, изменился дизайн за этот непростой год?

— Этот год в первую очередь заставил большинство семей пересмотреть отношение к дому как к пространству для жизни, отдыха и работы.

С одной стороны, это увеличение функционала – «удалёнка» диктует необходимость создания рабочего места. С другой стороны, нахождение в одном пространстве всех членов семьи при выстраивании личных границ. Убрать лишнее, но не просто выбросить, а, возможно, использовать по-другому.

Что касается предметного дизайна, то на мой взгляд, во-первых, это новаторские идеи в плане технологий: многофункциональные предметы интерьера, гибкость и трансформируемость, цифровая мебель (как стол с возможностью зарядки). Во-вторых, upcycling, реставрация и DIY – сделай сам. Это связано с экономической ситуацией. У многих упал уровень дохода, а кто-то вообще потерял работу. Мне кажется, что в принципе ситуация напоминает 1990-е, когда люди были вынуждены полностью переориентироваться в жизни и открывать новые способности.

— Вы уже несколько раз отметили важность идеи и истории. Что необходимо делать дизайнеру, чтобы создать их в своём проекте?

— Нас окружают истории: людей, с которыми мы общаемся, мест, предметов. Поэтому достаточно просто прочувствовать их и рассказать по-своему. То есть в какой-то степени – это осознанность и передача полученного опыта. В моём случае всё, наверное, началось с увлечения ездить по европейским и азиатским барахолкам и закупать на них мебель для проектов.

Удивительно, но их ценность, не денежная, а концептуальная, можно так, наверное, назвать, возрастает, как только ты привозишь вещи домой. Это не просто стул или комод. Это история людей, которые его сделали, семьи, в которой эти вещи находились. Потом осознаёшь, что уже твой дом становится частью истории предмета, а предмет — частью дома.

— Очень важную историю за собой несёт ваша коллекция мебели «We Art 2020». Как вы к ней пришли?

— Эта коллекция – на 100% продукт 2020 года. У нас с друзьями была традиция: каждый год мы ездили в детский дом под Смоленском и проводили для детей мастер-классы. В этом году это стало невозможным из-за карантина. Тогда мы решили предложить детям поучаствовать в чём-то творческом онлайн.

С этой идеей мы обратили в Фонд «Семьи СМА», чьи подопечные — дети с диагнозом спинально-мышечной атрофии, потому что для детей с этим диагнозом каждый последующий год тяжелее предыдущего. Мы все, здоровые люди, ждали окончания 2020 года и тех негативных перемен, который он принёс, но для тех детей возврата на круги своя не будет. Как они и их семьи справляются с этим? Они мечтают, они верят и любят, несмотря ни на что. Живут сегодняшним днём, осознанно.

Более 20 российских семей из России и Италии прислали нам фото рисунков на тему мечты. Кто-то мечтает о Париже, кто-то о красивых туфлях, чтобы в них гулять. Одна мама прислала нам фото комода своего мальчика, который он разрисовал, когда мог держать кисточку в руках. Его пиратский череп из «Пиратов Карибского моря» украшает один из наших комодов.

— Какой отклик получила эта линейка? Планируете ли сделать нечто подобное в будущем?

— Мы представили коллекцию в московской галерее Tirage Unique, нас поддержали СМИ. Сейчас комоды из коллекции можно заказать на сайте, и 50% от продажи мы перечислим в Фонд «Семьи СМА». Мне кажется, это отличный вариант для тех, кто хочет сделать что-то конкретное для детей и, с другой стороны, добавить в интерьер дизайнерскую мебель российского производства.

Мы хотим, чтобы именно такие предметы с историей в будущем уверенно конкурировали с массовым производством, а дизайн, как и искусство, стал платформой для социальных изменений.

Мы хотим предлагать детям и взрослым с инвалидностью участвовать в проектах, ведь у нас как у практикующих дизайнеров и архитекторов есть инструменты для коммерциализации творческих и ремесленных навыков людей с ограниченными возможностями.

Для нас We Art 2020 — ещё один проект в копилку нашей более масштабной миссии — пропаганды социально-ответственного бизнеса и инклюзивности в креативных индустриях.

На мой взгляд, такие проекты постепенно, шаг за шагом, изменят отношение к благотворительности. Бизнесу становится важно не просто помогать финансово тем, кто в этом нуждается, но и почувствовать себя полноценным членом общества, которому необходимы творческая работа и креатив. Ведь именно эти качества с каждым годом будут все более востребованы. Это то, что не сможет в итоге заменить искусственный интеллект, который уже постепенно сокращает рабочие места.

— Действительно, таких изделий с острым социальным подтекстом должно быть побольше. Только не всем они доступны. На ваш взгляд, как можно приблизить массовый дизайн если не к коллекционному, то хотя бы к более индивидуальному?

— Массовый дизайн останется массовым, а коллекционный — коллекционным из-за разных потребительских запросов. Если вам нужно экономно обставить квартиру, вряд ли вы будете «гуглить» дизайнерские коллекции. Это эксклюзив, и в единичности его ценность. Другое дело — подход потребителя, с которым хотелось бы работать. Наверно, мы уже «наелись» стандартами.

Даже в экономсегменте есть запрос на индивидуальность.

Например, некоторые сервисы объявлений предлагают и дорогую б/у мебель по привлекательным ценам, и мебель, которую делают индивидуальные мастера на заказ.

Сознание даже массового потребителя меняется с формулы «как у соседа» на формулу «не как у всех» из-за очень большого выбора.

Раньше это было прерогативой класса выше среднего, сегодня это доступно многим, было бы желание.

Беседовала Мария Бобова
Фото предоставлено от спикера Дарьи Васильковой