Как создавалась мебель времен СССР? История, сырье, технологии
«Совковая» мебель продолжает стоять во многих квартирах и сейчас — и, если у вас дома есть что-то, о чём я расскажу в сегодняшнем посте, — рекомендую это немедленно выбросить с балкона».
Такие записи порой любят делать некоторые блогеры-миллениалы, заставшие советские времена, будучи совсем малышами или школьниками. Многие комментарии настолько негативные, что кажется, будто их авторы всё своё детство ударялись мизинцем о ножку советской стенки, или же стол-книга прижимала им любимую мозоль, или как будто эти изделия виноваты во всех гражданских несправедливостях.
Чаще всего претензии высказывают по отношению к непритязательному, а иногда и довольно неприглядному дизайну. Что тут сказать, такие жалобы, касающиеся эстетики советской мебели, периодически высказывают и те, кто застал куда более значительный отрезок советского периода. Но следом под прицел блогеров попадает такая характеристика, как качество. Однако это обвинение сразу кажется не очень-то обоснованным.
Нестыковка содержится в самом содержании критических заметок: «у многих в квартирах такая мебель продолжает стоять до сих пор». Так как же могут быть некачественными изделия, прожившие столько лет? В их долговечности иногда можно убедиться лично, а не только читая упоминания в интернете.
Как-то нам довелось присутствовать при распиле советского дивана, купленного в середине-конце 1960-х. В 2019 году (то есть в среднем спустя 50 лет) одна пружина всё же выбилась наружу, пробив обивку, — пришлось искать этому раритету современную замену. Только из-за тяжести и габаритов диван никак не удавалось пронести через дверной проём — пришлось пилить, отделяя спинку от основания.
Они были сделаны из массива, причём дерево ещё сохраняло свой запах, как будто диван из него сколотили совсем недавно. Ткань (как обивочная, так и внутренняя) пусть и заметно выцвела, но совершенно не протёрлась, а на фурнитуре и пружинном блоке не было и следа коррозии, пока их не вынесли на улицу.
Как же достигалось такое качество, и как СССР пришёл к массовому мебельному производству? Какое сырьё использовали помимо массива? Какие материалы были в дефиците, и чем их заменяли? И была ли хоть небольшая конкуренция среди мебельщиков на закрытом советском рынке?
Взглянем на мебель Страны Советов не со стороны потребительских очередей, а со стороны производственных цехов.
Времена до массового производства
К изготовлению серийной мебели Россия пришла довольно поздно. В дореволюционное время все функциональные предметы интерьера производили исключительно вручную. Для буржуазии и дворянства старались краснодеревщики, применяя элитные сорта древесины, а для простых людей — столяры, а то и сам хозяин дома мог на скорую руку собрать в дом незамысловатый табурет, или лавку, или стол.
После революции ситуация изменилась незначительно – фабричное производство исключительно предметов быта по-прежнему не было налажено. Некоторые мебельные элементы производились, но занимались этим непрофильные заводы.
Например, мебельная фабрика «Мебель-Москва» (ООО «Мебель-М»), тогда ещё Завод №41, в 1929 году поставлял деревянные детали для самолётов, а вот уже из отходов производства изготавливал ножки для мебели, которые продавал государственным предприятиям и артелям.
В основном мебель продолжали делать небольшие команды и частые мастера, и практически единственно возможным материалом для её изготовления оставался массив древесины. Естественно, и дизайн, и габариты были куда более масштабными — до войны в Стране Советов властвовал «русский», а после и «сталинский ампир», сочетавший в себе помпезность и монументальность.
Иногда тем не менее наши проектировщики и архитекторы пробовали удариться в уникальность, но в любом случае такой продукт оставался штучным.
«Историю дизайна советской мебели можно разделить на два периода. Первый — это как раз до 1950-х годов, когда не было массового строительства и мебельная промышленность не развивалась как самостоятельная отрасль. Системный подход к дизайну мебели тогда отсутствовал. Тем не менее на международных выставках постоянно демонстрировали интерьеры рабочих клубов и других учреждений СССР. Чаще всего дизайн мебели создавали совместно с общим проектом интерьера», — объяснил генеральный директор «Первой мебельной фабрики», президент Ассоциации мебельных и деревообрабатывающих предприятий России (АМДПР) Александр Шестаков.
В период войны всем, конечно, было не до мебели. Те немногие фабрики, которые были хоть как-то связаны с деревообрабатывающей промышленностью, занялись изготовлением продукции для нужд фронта. На той же фабрике «Мебель-Москва» в 1940-х делали аэросани специального назначения — на них перевозили раненых, снаряжение, боеприпасы и даже проводили десантные операции.
И как это ни удивительно, но именно послевоенное время положило начало не только новому направлению советского дизайна (пафосный «сталинский ампир» остался в прошлом), но и массовому мебельному производству в целом.
Рождение мебельной отрасли в СССР
Как только страна немного оправилась от тягот войны и стала вставать на ноги, руководство взяло курс на глобальное строительство жилья. И действительно, всего за 7 лет национальный фонд жилья вырос почти в 2 раза (с 640 до 1184 млн м2). Но возведение «сталинок» с просторными квартирами требовало много времени, а цель была в обеспечении жильём максимального количества жителей Союза в кратчайшие сроки. Поэтому с 1956 года как грибы после дождя по всей стране стали вырастать 5-этажные «хрущёвки».
По задумке, это было временное обиталище, в котором советские люди будут жить, пока не построят коммунизм и не переберутся в более комфортные квартиры. Не будем зацикливаться на том, что временное в итоге стало постоянным. Суть в том, что для таких компактных площадей необходимо было создать большой объём подходящей мебели. И как раз в 1955 году ЦК КПСС и Совет министров СССР принимают постановление №1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве».
Мебель лишилась вычурности, зато приобрела компактность, строгость, универсальность и стала комбинируемой. Для разработки таких изделий создали специальные проектные организации, да и производственные площади пришлось организовывать с чистого листа. До этого в стране практически не было узкоспециализированных мебельных фабрик.
«С конца 1950-х годов (это как раз второй период истории советской мебели) ситуация изменилась: появился системный подход и общий дизайн для предметов быта. Их стиль в первую очередь задавался утилитарными потребностями: нужна была компактная, вместительная мебель для небольших квартир. Как раз тогда появились высокие шкафы во всю стену, раздвижные диваны и кресла, столы-книжки, раскладные столы. Здесь не было места изгибам и округлым линиям, поскольку на жилых площадях в 15 м2 было совершенно не до этого.
Как раз с выделением мебельной промышленности в отдельную отрасль на рубеже 1950-60-х гг. создали два специализированных центра: ВНИИТЭ (Всероссийский научно-исследовательский институт технической эстетики) и ВПКТИМ (Всесоюзный проектно-конструкторский и технологический институт мебели). Задачей этих двух институтов была постановка технических заданий для мебельных производств. При их участии была разработана отраслевая система управления, в которую входили мебельные стандарты и технологии производства, то, что сейчас называется Техническим регламентом. Причём не только по исключительно мебельным производствам, но и по древесным плитам.
Создали специализированные кафедры в вузах. В Ленинградском высшем художественно-промышленном училище (сейчас СПГХПА им. А.Л. Штиглица) и в Строгановке активно занимались мебельным дизайном, хотя работы советских дизайнеров обычно были уникальными и разовыми и не внедрялись в массовое производство.
В этот же период и было построено больше всего мебельных предприятий, которые начали производить мебель, пытаясь удовлетворить резко выросший спрос. Однако, несмотря на это, большого количества мебельных фабрик, тем более крупных, в СССР не было. Функционировало примерно три десятка предприятий на весь Союз. В большинстве своём они строились не на базе существовавших больших предприятий, а фактически «с нуля»», – пояснил Александр Шестаков.
Мебельные изобретения «оттепели»
Главный акцент стал делаться на производстве мебельных наборов, а не отдельных предметов мебели. Такие наборы разрабатывались специально для одно-, двух- и трёхкомнатных квартир.
Советская мебельная промышленность создала, без прикрас, проекты очень функциональных изделий, которые в изменённом виде существуют и по сей день. Ну а в те времена они стали настоящей мебельной революцией и были практически в каждой советской квартире.
Из более малых форм часто выделяют, например, трельяж — соединение столика с ящиками для хранения и тремя зеркалами (одно стекло статичное и два боковых поворотные). Его можно с чистой совестью назвать потомком туалетных столиков для косметики и украшений эпохи барокко, которые чаще всего можно было встретить в доме богатых господ. Здесь же эта мебель встала на службу советскому человеку — её устанавливали в любой комнате и хранили в ней самые разнообразные вещи от книг до лекарств.
Стол-книга — принадлежит к первому поколению советских мебельных трансформеров. В мировой мебельной отрасли этот предмет нельзя назвать новым (первыми аналогами в Европе пользовались ещё до появления IKEA), но в СССР его начали выпускать с 1960-х годов. Такие столы хорошо прижились в «малогабаритках». Основная стационарная часть выполняла функцию тумбы, а когда «распахивались» две боковые части столешницы, то она становилась опорой. В сложенном виде этот стол практически не занимал ценного пространства, а в разложенном позволял разместиться за ним не только всей семье, но и гостям.
Раскладные кресла и диваны пользовались у советских потребителей большой популярностью по тем же причинам, что и предыдущий предмет. Если снова говорить о дизайне, то трансформируемая мягкая мебель 1960-1970-х, несмотря на аскетизм, всё же имела свой стиль, немного даже сравнимый со скандинавским. Специалисты по советскому дизайну отмечают, что впервые чертежи такой мебели представил ещё в 1930-х годах дизайнер Владимир Мюллер, и спустя десятилетия эта конструкция получила небывалое распространение благодаря своей простоте и надёжности.
К крупным советским мебельным формам можно отнести «стенки» — более компактную «Хельгу» и масштабные модульные шкафы-стенки. В этих блоках с остеклением и антресолями хранили как одежду и книги, так и посуду, сувениры и домашние заготовки. Плотность материалов и конструкции позволяли выдерживать порой немалый вес хозяйского добра.
Однако стенки, особенно более миниатюрная «Хельга», стали настолько популярными и культовыми, что о них даже осталось упоминание в советских кинокартинах: фильмах «Шумный день» 1960 года и «Взрослые дети» 1961 года.
Производственное закулисье: дефицит и курс на удешевление
Все помнят очереди за мебелью, но немногие советские люди знали, что происходило на мебельных фабриках, хотя периодически по телевидению пускали короткие фильмы об особенностях производства различных товаров.
Однако там не говорили, что производство мебели в СССР нельзя было назвать простым по очень многим причинам. Во-первых, нужных материалов попросту не хватало, и приходилось работать в кооперации с текстильными, промышленными и химическими производствами. Более того, производство мебели часто «вешали» на совершенно непрофильные предприятия. А почему, собственно, нет? Если советские рабочие построили корабль, неужели диван не сделают? Действительно, могли и делали. Однако, поскольку курс власти был на максимальную доступность и удешевление товаров для рабочего класса, в массовое производство в итоге поступали изделия, которые сильно отличались от первых, пробных партий.
«Когда нам сказали, что завод будет делать мебель, мы только похихикали, но спустя время оказалось, что это совсем не шутка, а прямое указание.
Ко мне в отдел принесли диван-кровать, привезённую с французской выставки — хорошая такая мебель с небольшим весом для малогабаритных квартир. Мы, естественно, отвёртки и гаечные ключи в руки — разобрали её до «косточки», до винтика, всё «заэскизировали». Стали думать, как всё это реализовать.
Ножки у дивана были из труб — так мы их из нержавеющей стали сделали. На ножках каблучки, чтоб пол не портили, — и мы сделали латунные, точёные. Все ручки и винтики хромированные, хотя и без того блестят, — латунные.
Справились с этим, но дальше нужна резинка. Мы бегом к 522 заводу («Химволокно») – там производили нитку, на молекулярном уровне закрученную в спираль. Мы давай её тестировать: в коридоре растягиваем от стенки до стенки и обратно собираем. Ни на сантиметр не вытянулась!
Стали подбирать обивку: все, какие есть, не подходят. Идём к директору шёлкового комбината. Там выпускали первоклассную ткань: не вытягивается, пятен на ней не остаётся, не линяет. Просим, чтобы нам сделали ткань двухстороннюю: с одной стороны — синюю с красным рисунком, а с другой — чтобы красная, а рисунок синий. Они сделали нам четыре варианта рисунка: дизайнер (по тем временам инженер 4-ой категории) постарался.
Оставалась последняя деталь: на французском диване чехол застёгивается на молнию, а у нас таких молний нет. Зато на Чкаловском заводе (Новосибирский авиационный завод им. В. П. Чкалова, – прим. ред.) делают молнии для авиации – любой длины, а ещё и гидроскопичные. Мы с ними связались, договорились.
В итоге сделали мы первую партию диванов. Выезжает с проходной завода машина, а там уже очередь за мебелью. Диваны снимают, перегружают, деньги экспедиторам отсчитывают, а они бегом до «Новинки» — магазина хозтоваров. Деньги сдали, штамп поставили. И так продолжалось несколько лет.
Только потом, спустя время, меня вызывает директор завода, просит выступить на комиссии по промышленности. Ну а там разбор полётов: выясняем ситуацию по товарам народного потребления. Распекали всех — всем нашим заводам выговоры: телевизоры не цветные, у стиральных машинок объём маленький, на плитах конфорки недостаточно качественные.
Дошла очередь до Судостроительного с нашими диванами. Мы их делали 60 штук в месяц, а нам говорят: «мало, надо 100». Цена у наших диванов 264 рубля. Нам в ответ кричат: «Это кошмар! Трудящиеся не могут себе диван позволить. Надо за 100 рублей». А диваны эти, между прочим, до магазина ни разу не доехали, за них чуть ли не дрались, и за 264 рубля с руками отрывали.
Приезжаю я с собрания, докладываю — мы тут же вызываем главного экономиста.«Сколько диван стоит по калькуляции?». А он и не считал — стоимость примерно прикинули. Посчитали — 380 рублей. Стали думать, как удешевить.
Нержавеющую трубу убрали, каблучки поставили пластмассовые, чехол из бязи, вместо вискозной нитки резинку обычную пришили. Пересчитали — 102 рубля. Так и стали делать — я сам потом себе именно такой диван и купил», — делится воспоминаниями в прошлом начальник бюро числового программного управления Красноярского судостроительного завода Сергей Бахов.
«Ценообразованием в советское время занималась экономическая наука. У каждой отрасли была своя кафедра, которая прорабатывала этот вопрос. Точные критерии установки цены полностью расписать очень сложно, но, если кратко, цена складывалась из себестоимости и расходов на промежуточных этапах реализации продукции: на логистику, продажу и т. д.
Требования к качеству мебели, конечно, были высокими – не могло быть речи о контрафакте или использовании некондиционного сырья.
Помимо диванов, сложными в изготовлении были кухни и раскладная мебель, так как в них также использовалось множество материалов и элементов из других отраслей. Зачастую даже кухонные шкафы были настоящей роскошью. Когда на кухне присутствовал не просто бабушкин буфет, а специальный кухонный шкаф из ламинированной плиты, это считалось шиком. Для них использовались фасады с ламинированной поверхностью, а подобных материалов жутко не хватало из-за слабого развития химической промышленности в этой сфере. Поэтому советская ДСП в полтора раза тяжелее западных аналогов. В целом недоставало всего: от нормальной фурнитуры и обивочных тканей до древесных плит и качественных лакокрасочных покрытий, которые не позволяли плите разваливаться или разбухать от влаги. История про советские товары народного потребления — это история про сплошной дефицит», — добавляет Александр Шестаков.
Немного о советских плитах
Именно из-за снижения затрат производства отошли от повсеместного использования массива в мебельной промышленности. Даже мягкие и более легкодоступные породы древесины, такие как, например, сосна, ель, липа и осина, требовали тщательной обработки и сушки, что сказывалось на стоимости конечного продукта. Поэтому вскоре на замену древесине пришли древесностружечные плиты. Однако, как отмечают в том числе и современные производители, по качеству они были куда выше.
«Корпус времён Советского Союза более плотный по структуре, опилки там мельче и лучше склеены. В общем, по техническим характеристикам советская ДСП была сравнима с МДФ.
Современная же плита, как правило, более рыхлая и при малейшем попадании влаги в её структуру сразу разбухает, плюс при раскрое могут обнаружиться пустоты. От попадания воды современные материалы защищает кромка, которой раньше не было, — вместо неё торцы обклеивали меламином, то есть бумагой. Но с учётом бронебойности плиты этого хватало.
Однако был и минус — советские плиты были очень тяжёлые, поэтому фасады постоянно провисали и скрипели. Плюс фурнитура была не очень качественная», — рассказывает ведущий и создатель Youtube-канала «Сосновская фабрика мебели», амбассадор бренда Константин Зыков.
Плюс безопасность плит для потребителя никак не отличалась от европейской продукции, и требования по техрегламенту и формальдегиду нельзя было назвать жёсткими.
«Советские стандарты были аналогичны общемировым, а проблем с контрафактом мебели или сырья практически не возникало. Поэтому, вспоминая этот момент, хочется сказать пару слов про историю с содержанием формальдегида сегодня.
Почему-то госорганы не хотят признавать, что от них зависит изменение нынешних нормативов. В первую очередь Роспотребнадзор. В 1990-е годы при пересчёте советских ГОСТов в нынешние допустили техническую ошибку — перенесли знак после запятой. В итоге появилась норма содержания формальдегида, которая не соответствует реальности, — она в 12,5 раз меньше, чем во всём мире. На момент принятия этой нормы чисто технологически её нельзя было соблюсти», — замечает Александр Шестаков.
Фурнитура и комплектующие
Так как от повсеместного использования древесины отрасль отказалась, а делать плиты более эстетичными было необходимо, на выручку мебельщикам приходил шпон. Он позволял убить «сразу двух производственных зайцев»: и улучшить эстетику, и дополнительно защитить плиту. Облицовка мебели шпоном и последующее её покрытие высокоглянцевыми полиэфирными лаками были очень популярны — их даже запечатлели в хронике.
«Делать всю мебель из массива — дорого и неразумно, ведь запасы древесины не бесконечны. Теперь ценные породы дерева используют для изготовления шпона, которым облицовывают поверхность деталей», — рассказывают в советском обучающем фильме «Изготовление облицованной мебели и полированной мебели».
Обработка плиты шпоном также часто происходила вручную – такая технология называлась «притиркой».
«Вначале клей наносят только на участок первого листа шпона, предварительно смоченный при помощи губки тёплой водой. Шпон притирают горячим утюгом и притирочным молотком.
Второй лист накладывают внахлёст на первый. Наносят клей под вторую полосу шпона и притирают по всей поверхности. По линейке прорезают наложенные одна на другую кромки шпона. Удаляют обрезанную кромку нижнего листа, подмазывают клеем и делают окончательную притирку. В других случаях шпон накладывают на щиты, покрытые клеем, и помещают в прессы.После необходимой выдержки в холодных или горячих прессах получают облицованные плиты.
Завершающий момент в обработке деталей — отделка. Сначала облицованную поверхность протирают от пыли, а потом шлифуют шкурками различной зернистости (обязательно вдоль волокон).Если нужно изменить натуральный цвет древесины, облицовку обрабатывают красителем. Лишнюю жидкость убирают, протирая поверхность вдоль волокон. После просушки и шлифовки для удаления ворса наносят грунтовку, которая сокращает расход лака и улучшает отделку.
Поверхность лакируют 2-3 раза, с промежуточным шлифованием для получения слоя необходимой толщины и качества», — рассказывают в том же ролике.
Отметим, что лакированная мебель хоть и выглядела эффектно, однако потом многие потребители жаловались, что изделие приходилось постоянно протирать, чтобы сохранить его приличный вид.
Что касается фурнитуры, она была достаточно примитивна, плюс присутствовали комплектующие для систем раскладывания. Однако в противовес примитивности и неприглядности снова-таки шла надёжность.
«Если говорить о кухнях, то раньше кухонные корпуса собирали, как правило, с использованием металлических уголков, шкантов и саморезов. Всё было простое, а выбор был неширокий. Если бы мы вдруг показали советскому человеку каталог современной фурнитуры и сказали, что всё это может быть вмонтировано в его кухню, он бы подумал, что его обманывают.
Хотя стоит признать, что тот же мебельный уголок пусть и не очень эстетичное соединение, но зато самое надёжное (вторым по прочности идёт конфирмат). В том числе за счёт этих креплений кухонные модули советских времён и стоят долгие годы бессменно, не раскачиваются и не меняют своей диагонали.
При обработке столешниц советские мебельщики также нашли выход. В СССР не было технологии постформинга и ПВХ-кромки, поэтому торец столешницы облицовывали металлическим профилем», — отмечает в своём ролике Константин Зыков.
Ухудшение качества и импорт
Но многие специалисты считают, что столь добрых слов нельзя сказать о мебели периода перестройки. Своеобразная эстетика минималистичной мебели стала изменяться, скатываясь в примитивизм. Качество тоже стало «проседать». Вместо плотного ДСП в ход пошла фанера весьма среднего качества, а простая, но прочная соединительная фурнитура куда быстрее расшатывалась. Декоративные ручки и пластиковая «лепнина», появившиеся в конце 1980-х, не особенно спасали положение. Велика вероятность, что именно о мебели конца 1980-х — начала 1990-х у многих и остались такие негативные воспоминания.
Поэтому многие потребители тогда охотились за мебелью стран соцлагеря и проводили значительную часть своего времени в очередях. Более качественными считались диваны и шкафы, произведённые в социалистических странах Восточного блока: ГДР, Чехословакии, Польше, Румынии. Ценились также предметы из Югославии. Продукция из первых трёх стран была дешевле, а из последних двух, напротив, дороже.
Изначально их и вовсе изготавливали только там, поскольку эти страны имели более длительную мебельную историю, а значит, и более развитые технологии этой отрасли.
«Это те страны, в которых была развита промышленная база. Она и до сих пор у них сохранилась. Там изначально инфраструктура была ориентирована на потребности населения, а не только на тяжёлую промышленность. В том числе бывало, что стране было проще купить готовую мебель за границей, чем везти комплектующие на наши производства. В рамках единого рынка соцстран кооперация была достаточно неплохо развита. Было проще покупать что-то, например, в Чехословакии и везти в РСФСР», — уточнил Александр Шестаков.
Неудивительно, что при таких условиях мебель Союз практически не экспортировал: в 1989 году только 0,4% произведённого количества продавали в соцстраны. И такое положение сохранялось вплоть до распада СССР, когда условия рынка изменились кардинально. Мебельные фабрики, функционировавшие в условиях плановой экономики, оказались не готовы к масштабным переменам. Многие старые мебельные предприятия того времени попросту перестали существовать уже к 1995 году. Ещё спустя пару лет загрузка мощностей сократилась с 97% до 38%, а большая часть мебели, продававшейся в России, была уже импортной. Российской мебельной отрасли во многом пришлось начинать всё с нуля.
В 1962 году Совмин издал постановление «Об улучшении качества товаров культурно-бытового назначения путём внедрения методов художественного конструирования». Это ещё один документ, поспособствовавший росту массового мебельного производства.
Мебельная промышленность СССР в 1972 году составило: 3,2 млрд руб.
Импорт: 216 млн руб. (6,5%). Экспорт: 7,3 млн руб. (0,2%)
*данные РБК
Ещё немного про советский дизайн можно узнать в нашем материале «Профессия
«дизайнер» в России» в «Индустрии мебели» № 1 (26) за январь-февраль 2020.